Какого Панчен-ламу поддерживают тибетцы?

10 лет спустя после того, как находящийся в изгнании Далай-лама признал мальчика Гендюна Чоки Ниму новым воплощением второго по значимости иерарха тибетского буддизма, ныне 16-летний юноша продолжает оставаться бесправным в своем родном гималайском королевстве.


Являясь 11-тым Панчен-ламой, Гендюн должен был жить в монастыре Ташилумпо в Шигадзе, но в этом городе запрещены даже его портреты, а назначенные Китаем чиновники отрицают, что у него есть хоть какие-то полномочия. «Мы никогда не признавали мальчика, выбранного Далай-ламой,— говорит Пингла, старший священнослужитель монастыря, который, как и многие тибетцы, носит односложное имя. – Он был избран с нарушением религиозной политики и исторически сложившейся ритуальной практики».

Будучи еще подростком, Гендюн оказался в самом центре борьбы за будущее Тибета, разворачивающейся между Далай-ламой, с 1959 года живущим за границей, и Китаем, который все это время безраздельно властвует в этом регионе. Для самих тибетцев верность Гендюну Чоки Ниме зачастую означает верность Далай-ламе»,— говорит Кэйт Сондерс, представитель «Международной кампании за Тибет» в Вашингтоне.

Борьба интересов началась в мае 1995, когда Далай-лама объявил из своей резиденции в индийском городке Дхарамсала, что Гендюн является реинкарнацией 10-того Панчен-ламы, который скончался шестью годами ранее. Китайское правительство, по-видимому, опасаясь потери контроля над тибетским регионом, незамедлительно отправило Гендюна в неизвестном направлении. Десять лет прошло, а Гендюн так и не появился. По китайской версии, он и его семья «не хотят, чтобы им докучала» зарубежная пресса.

На протяжении десятилетнего отсутствия Гендюна Пекин всячески пропагандировал собственного кандидата на пост 11-того Панчен-ламы – мальчика по имени Гьялцен Норбу. Эта пропагандистская кампания затронула практически все регионы Тибета.

В храмах монастыря Пелкор Чоде, в двух часах езды от Шигадзе, повсюду расставлены большие портреты санкционированного Тибетом Панчен-ламы. Когда же мы спросили одного из монахов, есть ли в монастыре портреты мальчика, избранного Далай-ламой, он ответил нам весьма красноречивым жестом. Он кивнул на молодого мужчину, сидящего в нескольких метрах от него, скорее всего, офицера госбезопасности в штатском, а затем сложил руки так, словно они закованы в наручники.

Несмотря на политику запугивания, многие тибетцы зовут Гьялцена «Панчен Зума» — «ненастоящий Панчен», а рядовые жители Шигадзе не проявляют по его поводу ни восторга, ни энтузиазма несмотря на то, что он уже несколько раз наносил им визит. «Он – всего лишь ребенок»,— ответил кто-то из жителей на вопрос о том, какое впечатление произвел на него мальчик во время своих прежних приездов в Шигадзе. Другие отмечают разительный контраст между теми чувствами, которые народ питает к Гьялцену, и теми, что он питал к его предшественнику, 10-тому Панчен-ламе. «В прежние времена, когда 10-тый Панчен-лама был у власти, простой народ стекался в монастырь Ташилумпо, чтобы воздать ему знаки почтения,— говорит тибетец-хозяин магазина в Шигадзе. – Сейчас же, когда 11-тый Панчен-лама приезжает в Ташилумпо, людей заставляют идти в монастырь, иначе им грозит штраф со стороны правительства».

Представители китайской администрации говорят, что нет ни малейшего сомнения в том, что их Панчен-лама – подлинный. «Кто сказал, что он — ненастоящий? – спрашивает тибетец Панба Церинг, вице-директор Народного Конгресса Шигадзе. – Под руководством выдающихся монахов он добился колоссального прогресса. Он – просто гений».

Правительство Шигадзе готовится к приему гениального мальчика в Летнем Дворце за городом, расположенном неподалеку от бараков народно-освободительной армии. 160-летний дворец, пример традиционной тибетской архитектуры с плоскими крышами, слегка покатыми стенами, раскрашенными в яркие желтые, зеленые и красные тона, еще стоит в лесах. Но это ненадолго. «Мы должны закончить работы до конца августа»,— говорит рабочий, чья кожа опалена раскаленными лучами высокогорного тибетского солнца.

По словам Панбы Церинга из Народного Конгресса Шигадзе, одобренный Пекином Панчен-лама может приехать сюда 1 сентября, в 40-вую годовщину основания китайского Тибетского автономного района. Этот визит может рассматриваться как еще один знак того, что Пекин решил усилить кампанию насильственного навязывания тибетцам своего Панчен-ламы.

В ноябре власти созвали высшее буддийское духовенство северо-восточной провинции Цинхай, требуя, чтобы они выступили в поддержку Гьялцена Норбу, а в феврале с мальчиком встретился президент Ху Цзинь-тао. Постепенно накал страстей растет, и некоторые начинают усматривать в истории с Панчен-ламой генеральную репетицию того, что может произойти, когда уйдет ныне 70-летний Далай-лама, и его последователи будут вынуждены искать его преемника наперегонки с Пекином.

Сегодня же позиция официальных властей, транслируемая китайской пропагандой, однозначна. «У нас может быть только один Панчен-лама, а не два»,— говорит Пингла, священнослужитель монастыря Ташилумпо. И хотя мало кто из тибетцев не согласится с этим мнением, вопрос в том, какого Панчен-ламу каждый из них имеет в виду.

по материалам сайта www.savetibet.ru — Сохраним Тибет!