Асанга, Майтрейя и белая собака в новом буддийском храме Элисты

17 статуй учителей Наланды будут окружать новый храм Элисты в знак исполнения желания Его Святейшества Далай-ламы XIV, который считает последователей тибетского буддизма духовными преемниками крупнейшего монастырского университета древней Индии, передавшего бесценные знания и навыки ученикам из Тибета. Традиция Наланды затем распространилась в Монголию и буддийские территории России, и эту духовную связь Далай-лама неизменно подчеркивает на каждом своем учении и публичном выступлении как в тибетском сообществе, так и за его пределами.
Над статуями учителей Наланды трудятся калмыцкие скульпторы. В своей работе они опираются на копии классических танкописных изображений 17 философов, которые были подарены Его Святейшеству Далай-ламе мастерами из Бутана, а также на их более поздние портреты, написанные маслом на стенах центрального храма Дхарамсалы.
В марте 2006 года верховный лама калмыцких буддистов Тэло Тулку Ринпоче и глава республики Кирсан Илюмжинов представили Его Святейшеству Далай-ламе фотографии уже установленной на тот момент статуи Арьи Нагарджуны, а также статуи Асанги, работы над которой близились к завершению. Духовный лидер Тибета был искренне рад видеть результаты кропотливых трудов калмыцких художников и любезно принял приглашение калмыцкой делегации освятить новый элистинский храм, когда работы по его оформлению будут завершены.
Ранее Далай-лама отмечал, что «Золотая обитель Будды Шакьямуни», станет «первым подобным храмом в мире, где будут представлены скульптурные изображения всех 17 учителей Наланды».
В беседе с главой буддистов Калмыкии Далай-лама также остановился на жизнеописаниях 17 буддийских философов, которые были тщательно выверены на основании тибетских и санскритских источников. Краткая биография каждого учителя, его основные идеи и составленные им комментарии к учению Будды Шакьямуни будут, по наставлению Далай-ламы, размещены у каждой из семнадцати уникальных статуй.
Имя философа Асанги, чье скульптурное изображение было воздвигнуто в Элисте начале апреля, овеяно легендами. Тибетские ламы приводят его в пример всякий раз, когда говорят о важности упорства, стойкости и непреклонной решимости в продвижении по духовному пути.
На протяжении двенадцати лет Асанга медитировал в горной пещере, претерпевая колоссальные трудности и лишения. Четырежды он покидал место своего уединения, полагая, что в силу своих скудных способностей не сумеет добиться сколько-нибудь ощутимых результатов. Однако всякий раз он возвращался в пещеру, уловив в проявлениях природных стихий знак того, что упорная и многотрудная духовная практика рано или поздно непременно принесет плоды.
В первый раз он оставил затворничество через три года, однако, покинув пещеру, увидел, как капельки воды, падая с одного камня на другой, высекают углубления в горной породе. «Нет ничего мягче воды и ничего твёрже камня,— подумал Асанга.— И всё же с годами вода точит камень». С этими мыслями он решил вернуться в пещеру и продолжить духовную практику.
Через три года, не добившись желаемых результатов, он вновь потерял терпение, однако, выйдя на свет, увидел на скале голубиное гнездо. «Скала возле гнезда стала гладкой лишь потому, что голубь утром слетает с неё, а вечером возвращается. А ведь нет ничего мягче птичьего пера и ничего твёрже скалы. Но с годами перо стирает горную породу»,— подумал Асанга и вновь вернулся в пещеру.
Покинув место уединения еще через три года после бесплодных исканий, он повстречал человека, который стачивал железную плиту до тонкой иглы, натирая ее песком и голубиным пером. Пораженный его усердием Асанга вновь возвратился в пещеру.
Его последний трехлетний рывок увенчался встречей с Буддой грядущего – Майтрейей, которая стала классическим буддийским примером трансформирующей силы сострадания.
Спустившись из горной пещеры в долину, Асанга вдруг увидел белую собаку, чье тело кишело личинками мух. Он почувствовал огромное сострадание к бедному существу и, обменяв свой монашеский посох и чашу для подаяний на острый клинок, отсёк кусок своей плоти, чтобы привлечь личинок, копошащихся в теле собаки. Утвердившись в равностном отношении ко всем живым существам, он не мог позволить себе спасти собаку, нанеся ущерб слабым телам личинок, которые не выдержали бы прикосновения его рук. Он переманил их куском собственной плоти, а оставшихся — снял губами, движимый великим состраданием, вспыхнувшем в его сердце после двенадцати лет духовных исканий. В тот же миг собака исчезла, и вместо неё появился Будда Майтрейя, окружённый радужным ореолом.
Юлия Жиронкина
www.savetibet.ru – Сохраним Тибет!