Печать

Что на самом деле означает осознанность? Канонические перспективы

Опубликовал: Валерий Павлов 17 Май 2016. Опубликовано в Новости

Что на самом деле означает осознанность? Канонические перспективы.
Выход на новые рубежи
Дост. Бхиккху Бодхи
(отрывок из статьи)

Осознанность (mindfulness) проделала длинный путь от своей родины на северо-востоке Индии. Она совершила путешествие на остров Шри-Ланка, к бассейнам рек Юго-Восточной Азии, к горным монастырям Китая, Кореи и Японии и к жилищам отшельников гималайских царств. Но последний виток её путешествия ни с чем не сравним. Сегодня буддистская медитация выхвачена со своего традиционного места в лоне буддистского учения и веры и трансплантирована в секуляризованную культуру, помешанную на прагматичных результатах. Здесь она нашла новый приют в городских медитационных центрах и даже в оживлённых больницах, клиниках боли и в лечебных центрах. Связанные с ней учителя и практики вероятнее всего носят повседневную городскую одежду или белые одеяния, чем одежды цвета охры. Они вероятнее всего имеют степени в области медицины и психологии, чем в области буддистской философии и в сфере изучения буддийских текстов. Медитацию преподают, чтобы помочь людям достичь избавления, облегчения, но не для того, чтобы помочь выйти из круга рождения и смерти, а чтобы избавится от напряжений финансового бремени, от психологических расстройств и создающих стресс взаимоотношений.

Поскольку специалисты по снижению стресса и психотерапевты ищут новые методы, чтобы помочь своим пациентам справиться с физической болью, горем и душевным страданием, то в этом случае древняя система медитации осознанности предлагает им свежие перспективы. Но реакция с буддистской стороны не является исключительно восторженной. Убеждённые сторонники буддизма предложили светский вариант буддийской медитации подвергшейся пересмотру. В то время как некоторые приветствуют применение осознанности в ряде новых сфер от медицинских центров до средних школ и тюрем строгого режима, другие же отреагировали со скептицизмом или даже с резкими обвинениями. Много искренних буддистов всё ещё не приняли решение и бьются над вопросами, на которые канонические тексты не дают ясных ответов: «Не выхолостится ли чистая Дхамма в мирских задачах, будучи сведённой до простой терапии? Не сделает ли это в итоге пребывание в самсаре (samsāra) более приятным, вместо того, чтобы освобождать людей от круга перерождений? Кто-нибудь когда-нибудь достигал пробуждения в медицинской клинике»?

Моё личное мнение заключается в том, что мы должны найти компромиссное решение между предостережением и оценкой. Существует реальная опасность того, что ученые, исследующие традиционные восточные созерцательные практики, могут находиться под властью материалистических взглядов, и могут объяснять эффективность этих практик упрощенным образом, опираясь исключительно на нейрофизиологию. Есть реальная опасность в том, что задача медитации может быть упрощен до вопроса получения навыка в определенных техниках, пренебрегая такими качествами как вера, устремлённость, преданность и само-обуздание, которые целиком связанны с процедурой «принятия прибежища». Однако я не думаю, что нам нужно быть встревоженными относительно приспособления буддистских методов к мирским задачам. Я вспоминаю заявление Будды, сделанное за неделю до его смерти: «Ни одно из учений Татхагата не сокрыл в сжатом кулаке учителя». (ДН 16.2.25) Этим он имел в виду, что обучил всему важному, не сокрыв тайных учений, но мне нравится интерпретировать его слова, таким образом, что здесь подразумевается, что мы можем позволить кому угодно взять от Дхаммы всё, что он посчитает полезным, даже если это для мирских целей.

Я считаю, что, если психотерапевты могут позаимствовать буддистскую практику осознанности для того, чтобы помочь людям преодолеть беспокойство и душевное страдание, то их работа является достойной одобрения. Если врачи находят, что осознанность помогает пациентам принять боль и болезнь, то это замечательно, и если она помогает самостоятельно переживать хроническую боль, то я выражаю отдельную похвалу их работе. Если борцы за мир находят, что медитация любящей доброты помогает им быть более умиротворёнными в их деле защиты мира, то снова – это прекрасно. И если бизнесмен находит, что его практика Дзэн делает его более внимательным к его клиентам, то снова это должно заслуживать наше одобрение.

Неизбежно то, что осознанность и другие практики, заимствованные из буддизма, найдут новое применение на современном Западе, где мировоззрение и образ жизни столь отличаются от тех, которые приняты в южной и восточной Азии. Если такие практики приносят пользу тем, кто не принимает всю структуру буддистского учения, то я не вижу причины выражать недовольство их правом взять то, в чём они нуждаются. Наоборот, я считаю, что теми, кто приспосабливает Дхамму к этим новым целям, нужно восхищаться за их новаторскую храбрость и прозрение. До тех пор, пока они действуют с благоразумным и сострадательным намерением, позвольте им использовать Дхамму любым способом, с помощью которого они смогут помогать другим.

В то же самое время я также верю, что наша ответственность, как наследников Дхаммы, заключается в том, чтобы напоминать таким экспериментаторам, что они вступили в святилище, считающееся священным у буддистов. Таким образом, проявляя почтительность к источникам, они должны проводить свои исследования со смирением, скромностью и благодарностью. Им необходимо признать, что в то время как Дхамма приглашает всех прийти и взять то, в чём они нуждаются, они черпают из древнего источника священной мудрости, который питал бесчисленные умы на протяжении столетий и чьи воды всё ещё сохраняют свою силу для тех, кто к нему сегодня припадает и пьёт.

Пер. с англ.: Цветкова Павла
Источник: What does mindfulness really mean? A canonical perspective. Bhikkhu Bodhi. Contemporary Buddhism, Vol. 12, No. 1, May 2011