Будда Шакьямуни в жизни простого калмыка

Лев Петрович Емченов стал ссыльным в детском возрасте, 28 декабря 1943 года, когда калмыцкий народ был насильно депортирован из мест постоянного проживания в Сибирь. Политические репрессии никого не обошли стороной. Многострадальный калмыцкий народ стал жертвой геноцида, который осуществлялся физическим уничтожением (лагеря, тюрьмы), перемещением гражданского населения (стариков, женщин и детей) в условия, приводящие к неминуемой смерти.  Выжить им помогала вера, чистая, сильная буддийская вера, ее они бережно хранили в течение многих столетий, несмотря на неимоверные страдания, выпавшие на их долю.

Предалагаем вашему вниманию воспоминания Льва Петровича Емченова, «Будда в моей жизни», опубликованные в газете «Калмыкия Сегодня»

Наша семья из трех человек: мама, сестра Мария и я, при выселении попала в Тюменскую область. Марию направили на работу в леспромхоз.

В те трудные годы мама всегда молилась вечером Богу, а меня усаживала рядом, и я повторял за ней молитвы, не понимая их смысла. А весной, когда вскрывался Иртыш, нас вместе с другими семьями калмыков посадили на баржу, и мы поплыли вниз по Иртышу. В одном из районов Ханты-Мансийского национального округа нас высадили в рыболовецком колхозе. Нас поселили в половине небольшого деревянного дома, а другую половину занимала семья фронтовика, жена и двое сыновей двенадцати и десяти лет. Нам повезло, соседи были хорошие и добрые, чем могли, помогали нам, а мама их всех обшивала, она хорошо шила. Марию определили в рыболовецкую бригаду, которая в любую погоду выезжала на лов.

Как-то раз их застал сильнейший шторм с ураганным ветром. Иртыш тогда был полноводным. Борясь с волнами, они изо всех сил гребли к берегу и вдруг рядом ударила молния, и раздался сильнейший раскат грома. Одна из наших калмычек бросила весло, упала на колени и стала читать молитвы. Звеньевой, страшно ругаясь, кричит ей: ”Садись за весло, греби”, но она не слушала его и продолжала молиться.

Брошенное ею весло мешало другим грести, и лодка затормозила ход, все сильно испугались, что волны могут перевернуть лодку и всем конец. Но подошедшая волна как бы подхватила лодку, протащила ее и выбросила на берег. Звеньевой кричит: ”Оттаскивайте лодку, а то следующая волна унесет ее”. Все быстро выпрыгнули из лодки, а молившаяся женщина не успела встать с колен. Сестра думала, что сейчас звеньевой изобьет ее, до того он был злой, а звеньевой молча сел, закурил, что-то промычал под нос и сказал: ”Собирайтесь, лодку закрепите, завтра все утихнет, придем”.

Когда сестра все это рассказала, придя домой, мама сказала: ”Это Бурхн (Будда) помог вам”.

То, что нас перевезли в рыболовецкий колхоз спасло нас от голодной смерти: работающим выдавали по две рыбешки в день, они были размером не больше ладошки, но это была постоянная еда плюс продукты по карточке.

Наша старшая сестра Александра при высылке в Красноярский край. Она нашла нас и вызвала к себе, в Назаровский район, где мы и жили до возвращения в Калмыкию.

В 1952 году с разрешения коменданта мы с мамой поехали в Новосибирск к близким родственникам — Емченовым. В один из дней тетя Делгр, улыбаясь, говорит маме: ”Завтра пойдем в хурул”. Мама встрепенулась вся и спрашивает: ”Какой хурул?”. Оказывается, подготавливая котлован под фундамент дома, строители выкопали статую Будды, высотой около 70 сантиметров и ее поместили в краеведческом музее. Для проживающих в Новосибирской области калмыков музей стал святым местом. Когда мы подходили к музею, то встретили группу калмычек и мужчину, который вел их. У крыльца музея он сказал: ”Я помолюсь, потом все зайдем”. Это был Манджи Тюрбеев, он расстелил платок на крыльце, снял сапоги, сел на колени и стал усердно молиться, потом встал и в носках пошел в музей, а мы все за ним. Сотрудница музея на входе даже не удивилась такому нашему поведению. Когда мы шли по музею, то сотрудники помогали нам, указывая дорогу в зал со статуей Будды. Зайдя в зал, мы стали молиться, положили подношение перед статуей и осторожно спиной к выходу вышли из зала.

Однажды по Назарово среди калмыков прошел слух, что приехал лама Дордже с манджиком, проводит тайно молебны, делает обряды и выполняет другие просьбы. Мама взяла меня на один из таких молебнов. Ламе нужно было ездить по городу и району, а автобусного движения тогда не было. Люди стали просить моего зятя, Бориса Панькина – шофера, чтобы он по возможности возил их. И кто-то донес в НКВД, их арестовали и судили как врагов народа. Ламе дали 25 лет, манджику — 20 лет, а моему зятю — 12 лет. Зять сидел в Норильске, вышел из тюрьмы после смерти Сталина, по амнистии.

Тогда, чтобы помолиться, мама по вечерам стала запирать двери и не пускала даже соседей, хотя раньше молилась и при них. ”Осторожность никому не помешает” — это ее слова.

Моя жена, Валентина, училась заочно в аспирантуре МГУ. Пришло время защиты диссертации, и мы поехали в Ленинград, чтобы помолиться в бывшем хуруле, там в то время располагалась лаборатория зоологического института. Мы вышли из метро и спросили у парней, где здесь находится лаборатория ЗИН, и очень удивились, когда один из них, глядя на меня, спросил: ”Вы, наверное, ищете хурул?”. Я ответил утвердительно, и он показал нам дорогу. Подойдя к хурулу, мы помолились у входа, положили свои подношения и поехали на вокзал, чтобы выехать в Москву. Защита диссертации прошла успешно, членов Ученого совета было 12 человек, и секретарь Ученого совета удивлялась, что редко на защите диссертации присутствует такое количество членов Ученого совета и все так активно и единодушно голосуют.

Мне всегда вспоминаются дни приезда нашего уважаемого Его Святейшества Далай-ламы XIV в город Элисту и тот подъем, который охватил всех людей. Тогда, в 2004 году, Далай-лама встречался с верующими в Аршани. Моему внуку было десять лет, и мы никак не могли проехать в Аршан, все было забито автомашинами. Мы пошли с улицы Ленина напрямую через лесополосу в Аршан, а была грязь, сырость, обувь быстро промокла, а я иду и поглядываю на внука, не тяжело ли ему идти, а он идет так весело и еще говорит мне: ”Вперед, авка, не бойся, я с тобой!”. Мы внимательно слушали Далай-ламу, и тогда он сказал: ”Я знаю, многие из вас добирались пешком, промокли, не бойтесь, никто из вас не простынет и не заболеет”. Так оно и было, мы с внуком даже не чихнули и не кашлянули.

В прошлом году моя семья находилась в США, в гостях у родственников. 3–4 ноября года Далай-лама выступал с беседой в Нью-Йорке, все родные были на этой встрече. Калмыки ходят в китайский, японский храмы, молятся, делают подношения, слушают молитвы, посещают также Тибетский молельный дом. Они побывали в хурулах городов Хауэлл и Филадельфии. Но в основном они молятся дома. Говоря о себе, хочу отметить, что я регулярно посещаю хурул, не пропускаю проповеди наших высоких учителей и 8,15, 30 лунные дни, когда наши монахи проводят обширные службы. Мне радостно, что в хурул вместе с родителями приходят и дети, это очень хорошо, пусть впитывают в себя все хорошее, что несет буддизм людям.

Лев ЕМЧЕНОВ,

«Калмыкия Сегодня»

Буддизм в Калмыкии: http://khurul.ru/?p=22466