Тибетский монах с берегов Гудзона

Андрей Терентьев
Фото Андрея Мархотина

Роберт Турман — тибетолог и писатель, заведующий кафедрой религии Колумбийского университета, первый американец, ставший тибетским монахом. Роберт Турман — основатель всемирно известной благотворительной некоммерческой организации «Тибетский дом», а его дочь, голливудская звезда Ума Турман, является членом его попечительского совета. Духовным наставником «Тибетского дома», деятельность которого направлена на сохранение тибетской культуры, является Его Святейшество Далай-лама XIV (Тэнцзин Гятцо). Журнал «Таймс» назвал Турмана одним из 25 самых влиятельных людей Америки, а его книга «Внутренняя революция», посвященная тому, как практиковать буддизм в своей повседневной жизни, стала в Америке национальным бестселлером. Свой приезд в Россию Турман приурочил к знаменательному событию в жизни российских буддистов: 14 июня в Санкт-Петербурге состоялось открытие мемориальной доски с барельефом Агвана Доржиева (1853-1938) — буддийского святого, учителя и сподвижника Далай-ламы XIII. Мы предлагаем вниманию читателей интервью с этим удивительным человеком.




— Роберт, расскажите, пожалуйста, почему вы заинтересовались буддизмом?

— Я родился в Нью-Йорке и был очень глупым молодым человеком. Тем не менее лет в 17–18 я решил, что американская культура еще глупее меня. Я пытался понять, как устроен мир. Мне не нравилось, когда религиозные люди говорили, что «надо просто верить». Также мне не нравились те европейские философы и ученые, которые тоже говорили, что ничего понять невозможно, а можно лишь изучать науки или смотреть в телескопы…

Я почувствовал, что, может быть, смогу найти ответы на свои вопросы в более высокой цивилизации Индии, где, возможно, сохраняется нужное мне знание. Я бросил университет и отправился в Индию на манер нищенствующего бродяги. Это было в начале 60-х, хиппи еще не было, поэтому ко мне все относились очень дружелюбно — давали кров и еду. В Индии я встретил много индийских гуру, известных мусульманских суфиев, и в конце концов добрался до Тибета. И тут я почувствовал, что попал домой.

— И, как я понимаю, надолго задержались там…

— Да, я был счастлив, что открыл для себя древнюю культуру, сохранившуюся до сих пор. Буддизм из Индии перешел в Тибет тысячу лет назад, когда мусульманское, а потом и британское вторжение разрушили старую индийскую культуру. Но она по-прежнему жива в Тибете, Монголии и Бурятии.

По моему мнению, это более высокая культура. Именно поэтому я решил посвятить жизнь ее изучению. Там же я стал монахом, поскольку это означало стать своего рода студентом и даже получать некое подобие стипендии (например, нам давали бесплатный обед!).

Я пробыл монахом больше пяти лет, а потом мой учитель, калмыцкий наставник Вангьял, рекомендовал мне оставить монашество. Он полагал, что мне не удастся сохранить монашеские обеты и был прав.

— А что было потом?

— Я вернулся в университет и, завершив работу над докторской диссертацией, стал профессором. Вот, собственно, и вся моя история.

— И тем не менее вы живете на Западе… Что вы делаете, чтобы привлечь внимание людей к ценностям Востока?

— Мы живем в очень опасное время, так как люди западной культуры решили, что те отрасли знания, которые в Индии и Тибете мы называем «внешними» (то есть физика, биология, естественные науки, математика),— наиважнейшие. В результате такого сдвига в европейской традиции мы имеем ядерное оружие, Чернобыль.

Те же, кто, напротив, большее значение придает «внутренним наукам» («адхъятма-видья»), считают, что овладеть своей душой важнее, чем завоевать мир. И эта культура «внутренней науки» все еще существует в Тибете, Монголии… Я рад, что по всему миру появились тибетские учебные центры.

Цель моей жизни — привлечь внимание западной культуры к восточной, в частности к этике ненасилия, попытаться скомпенсировать существующий культурный дисбаланс. И это не относится к одному Тибету или одной Бурятии. На мой взгляд, это важно для будущего всей планеты.

Еще мне хочется подчеркнуть одно существенное отличие буддизма от ближневосточных религий, которое всегда демонстрирует Далай-лама, выступая с лекциями на Западе. Он не вступает в чреватое конфликтами религиозное соревнование за число новообращенных, а, напротив, говорит: «Пожалуйста, не обращайтесь в буддизм. Сохраняйте верность своим религиям. Мы, буддисты, не занимаемся миссионерской деятельностью, мы стремимся помочь людям всех вероисповеданий».

Живя в плюралистическом обществе, мы придерживаемся в университете той же позиции: мы не занимаемся обращением студентов, а пытаемся научить их мыслить, постигать свой внутренний мир, но не присоединяться к той или иной религиозной группе.

И это очень важно. К сожалению, Патриарх всея Руси нервничает по поводу приезда Папы Римского, также его беспокоит присутствие протестантов из западных стран, проповедь мусульман. Хорошо, если бы Православная Церковь ясно понимала, что буддизм в этих сражениях за паству не участвует. Мы не миссионеры!

— Роберт, что является сейчас для вас главным?

— Моя главная забота — «Тибетский дом» в Нью-Йорке. Это организация посвящена тибетскому культурному наследию. Кроме того, я заведую кафедрой «Чже Цонкапы», созданной лет 15 назад в Колумбийском университете Нью-Йорка в связи с проектом перевода Тэнгьюра (комментаторская часть древнего тибетского буддийского канона, включающая около 4000 текстов.— А.Т.). Можно сказать, мы продолжаем дело российской «Библиотеки Буддики» (многотомное издание буддийских текстов, выходившее в России в начале ХХ века.— А.Т.).

А вообще буддологи обычно работают на кафедрах религиоведения. Для многоконфессиональной страны очень важно иметь такие кафедры — их работа помогает избежать религиозного фанатизма.

— Чем вам запомнилась эта поездка?

— Больше всего меня поразило посещение Санкт-Петербургского буддийского храма, где многие годы настоятельствовал Агван Доржиев. Как известно, он сыграл важную роль в истории буддизма в России. Он родился в Бурятии. Получил блестящее богословское образование в Тибете и Монголии, стал одним из учителей Далай-ламы XIII и его доверенным лицом. Он удостоился несколько раз встретиться с российским императором Николаем II и получил согласие на строительство буддийского храма в Петербурге. Он был также одним из инициаторов сближения России и Тибета.

В США сейчас тысячи тибетских буддийских центров, где изучаются основы буддизма, но таких замечательных зданий, как храм в Петербурге, у нас и сейчас нет. Россияне должны гордиться им. Уже в начале ХХ века Россия настолько опережала большинство европейских стран в веротерпимости, что даже царь оказал протекцию строительству буддийского храма. И президент Путин, на мой взгляд, должен был бы считать честью продолжить традиции царского патронажа над этим памятником в его родном городе!

http://religion.ng.ru